Архитектурно-декоративные достижения рококо в крупнейших европейских дворцовых

Необходимость такого изучения культуры Белоруссии XVIII в. все более осознается современной искусствоведческой наукой. На страницах монографии хотелось бы выявить и оценить высокохудожественные достоинства по возможности стиля, проявленные в архитектуре и декоративно-прикладном искусстве. И если обзор искусства Белоруссии этого периода будет неполным, то лишь из-за тех огромных потерь, которые оно понесло более чем за двухсотлетний, отделяющий его от нас временной период.

Опустошающие многочисленные поенные пожарища, борьба религий и магнатских конфедераций — всему было данью могучее, по и ранимое и беззащитное искусство. Хрупкое и утонченное, оно не смогло дойти до нас во всем пышном золоченом великолепии и многообразии. Но и те немногие фрагменты, чудом сохранившие свою прелесть, радуют и удивляют нас, заставляя постоянно восхищаться человеческим гением, его неуемной фантазией и страстью к художественному творчеству. Знакомясь с искусством рококо, мы обогащаем наш культурный кругозор, совершенствуясь эстетически и духовно, гордясь народом-творцом.

К середине XVIII на территории Белоруссии со стабилизацией крупного помещичьего хозяйства, в основе которого было шляхетское имение, оживляется репрезентативное дворцово-усадебное строительство. Оно становится своего рода приметой эпохи, характерной особенностью жизни аристократии. По образному определению В. О. Ключевского, то было время, когда «государство замкнулось во дворце». Владея огромными земельными латифундиями, десятками тысяч крепостных, магнаты возводили но одному, а по поскольку дворцов, вкладывая в них баснословные средства. Наиболее крупным и впечатляющим из них был Новый замок (Королевский дворец) в Гродно (1734 -1751). Монументальное сооружение в противоположность суровой и аскетичной ренессансной архитектуре соседнего средневекового Старого замка явилось наиболее полным воплощением достижений рококо, оригинальных приемов его композиционного и декоративного арсенала.

В период рококо в Западной Европе в противовес парадности и крупно масштабности архитектуры барокко получают распространение дворцовые постройки интимного, камерного характера с господствующей в их интерьерах обстановкой уюта, изящества, изнеженности. Одновременно появляется тенденция живописности, интимности пригородах возводятся увеселительные усадьбы, охотничьи домики, зимние и летние «палацики», дворцы-забавы. Олицетворением такой тенденции может служить Ледяной дом, воздвигнутый в Петербурге для потехи русской царице Лине Иоанновне. Петр I вокруг столицы строит ряд увеселительных дворцов, для чего за громадное жалованье выписывает архитекторов французского двора. Польский король Станислав Август Понятовский в пригородах Гродно возводит три увеселительные усадьбы, дав им названия соответственно своим инициалам: Станиславово, Августово, Понемунь его ставленник и наместник в Гродно Л. Тизенгауа в загородном фольварке Кульбаки устраивает большой парк с каналами, беседками, для увеселительного времяпрепровождения В. Тышкевич в окрестностях своей резиденции в Свислочи «рассыпает» целый ряд легких увеселительных усадеб, получивших названия «Мои Каприс». Городские резиденции остаются в основном для важных официально-деловых приемов и аудиенций. Возводя рокайльную усадьбу в Хрпцове, владелец М. Грохольский будет использовать ее лишь как летнюю резиденцию, большую часть деловой жизни проводя либо в Варшаве, либо в усадьбе Петничаны под Винницей.

Архитектурно-декоративные достижения рококо в крупнейших европейских дворцовых ансамблях весьма быстро распространились и на большую массу покрывающих территорию феодальной Белоруссии мелкопоместных усадебных комплексов. Реализация новых архитектурных принципов была осуществлена в усадьбе Симфани. Камерная по масштабу, живописная: по пластическому решению, эта небольшая усадьба в стиле Людовика XV была построена в середине XVIII в. в миле от Свислочи в фольварке Клепачи. Дворец Троцкого воеводы князя Т. Огинского в Гануте (1765) по характеру рокайльный архитектуры близок к усадьбе Леон-ноль в Белоруссии и дворцу в Переспе на Украине. Польский исследователь М. Мореловский характеризует ее архитектуру как рокайльную и склонен приписывать ее строительство итальянскому зодчему А. Гену либо работавшим с ним архитекторам Т. Русселю или Т. Жебровскому. Первые дворцы Петра I (Монплезир в Петергофе и Малый дворец в Летнем саду), также камерные по масштабу, поражали современников богатством внутреннего художественно-декоративного убранства.

Богатейшие в Европе польско-белорусские магнаты и состоятельная шляхта находились на вершине своего благополучия. Это было время безраздельного господства в Речи Посполитой феодальной олигархии. Княжеский абсолютизм постоянно посягал па централизованную избирательную монархию короля, провозглашая сословную «золотую свободу». Амбиции господствующего сословия проявились в политико-экономической независимости и самостоятельности, а также в возведении резиденций, соперничавших между собой, а порой и с королевскими дворцами в пышности архитектуры и убранства, лоске придворной жизни, хлебосольстве приемов, яркости театральных представлений, красочности шумных карнавалов и каретных кавалькад. Сам  А. Понятовский признавал, что «Папе Кохаику (Карл Радзивилл. А. К.) живет лучше польского короля». Роскошные, празднества, пышно оформленные залы и гостиные, богатые наряды являлись престижной целью, воплощенной мечтой, сословной гордостью магнатов и крупнейшей шляхты Белоруссии.

Характеризуя этот период, историк II. II. Костомаров подметил, что «трудно било пересчитать те дома, которые друг перед другом хотели отличиться гостеприимством. Всякий видный член сейма, всякий состоятельный обыватель непременно давал в течение года обеды и балы и привлекал к себе толпу гостей. Изобилие в кушаньях и питьях, роскошь в посуде, убранстве покоев доходили до крайних пределов».

В архитектуре дворцов и светском искусстве рококо поразительно наглядно отразились внешние стороны жизни аристократии — страсть к забавам и удовольствиям, легкомысленному и поверхностному препровождению времени, самовосхвалению, жажда наслаждений. Церковно-ханжеские устои жизни европейской аристократии были поколеблены уже в начале «золотого века». Господствующей религиозной морали в Речи Посполитой стали противопоставлять откровенно «раскованные» нравы, прихотливые вкусы. Проникнутая церковными догмами культура обмирщается, хотя клерикальное направление в ней вовсе не исчезает.